Forwarded From Мохолит
Чёткий признак плохой российской фантастики — это колонизация страны Китаем.
Таковы «Кадавры», «Павел Чжан», «Кластер», «Антонов коллайдер» и ряд других антиутопий. У Веры Богдановой в оригинале был такой слоган: «Проверено миллиардами жителей Китая». Потом исправили на миллионы, но суть осталась той же — экстраполяционный страх чего-то громадного, растущего, грозящего поглотить.
И если в экономике пока всё так, с 2022 года Китай уверенно депопулирует. В 2024 он сбросил 1,39 миллиона человек. В 2025 обещают сокращение свыше 3 миллионов. Судя по падению брачности, это всё на десятилетия с вполне реальным четырёхсотмиллионным Китаем к концу века. Кто знает, к чему в будущем приведут технологии или социальные эксперименты, но уже в этом году СКР в Китае упадёт до 0,9-1, то есть до катастрофического украинского уровня, против хиленького, но всё же 1,4 российского. Если самонадеянно продлить тенденцию далеко в будущее, то это Россия заселит Китай, который по числу рождений вот-вот перегонит Нигерия.
Прямо на наших глазах отмирает древний эпос «Китай колонизирует Сибирь».
Экстраполяция не в первый раз подводит фантастику. В начале 1980-х Япония казалась культурным и экономическим великаном, который прижмёт США к обочине. Писатель Уильям Гибсон находился под таким впечатлением от неизбежной японской гегемонии, что уравнял её с целым жанром: «Современная Япония просто была киберпанком». Подобно священнику Мальтуса, открывшему безвыходную для человечества ловушку накануне спасения из неё, киберпанк запечатлел величие Японии перед самым его концом. Страна стагнирует вот уже больше тридцати лет, а в 2025 впервые даст естественную убыль свыше миллиона человек.
При этом страх российских фантастов так и не превратился в стиль, будучи лишь садистическим унижением россиян. Авторы словно за что-то отыгрывались и кого-то наказывали. Даже в антизападной утопии «Мир Ордуси» присутствует неуёмное заискивание перед Китаем. Утопический плюс «Ордуси» появился на рынке одновременно с антиутопическим минусом Сорокина. Началось всё, по-видимому, с «Голубого сала» (1999), частично продолжилось в «Пире» (2000), но по-настоящему развернулось в «Дне опричника» (2006) и «Сахарном Кремле» (2008), где Россию буквально отдали Китаю на поругание. На деле всё, конечно, сложнее — скорее, Китаем в этой дилогии является сама Россия, этаким разбитым и порабощённым Китаем XIX века, стереотипным представлением о нищем, закрытом и высокомерном обществе. Вероятно, подобная реакция была вызвана политическими изменениями в России, критику которых пришлось корректировать — чем ближе к 2027 году «Дня опричника», тем умеренней в романах Сорокина выглядит Поднебесная.
Но почему Китай вообще стал (анти)утопической подсознанкой российской литературы? Вслед за немецким романтизмом, славянофилы восхищались Индией, а Китай казался им слишком материалистичным. Скипидарные видения Соловьёва даже сдвинули к нему Апокалипсис. Китай был близок и физичен, но реальной угрозой стал восприниматься лишь во второй половине ХХ века. Соблазн же он приобрёл, по-видимому, в 2000-2010-х гг., когда превратился сразу в живой укор и прельщение для России. Последняя переживала травму провальной модернизации и видела перед собой её успешный пример. Одно из популярных и ошибочных суждений тех лет: Горбачёву нужно было поступить так, как КПК поступила с Тяньаньмэнем, и вот тогда… В противовес тот же Сорокин гротескно говорил о цене такого могущества. В страхе ли, в зависти Россия начала соизмерять себя с Китаем, одинаково проигрывая в этих сравнениях — отсюда и либеральная фобия, и патриотическая проекция. При этом большая антиутопия о доминировании Китая всё ещё не написана.
Как она могла бы выглядеть?
Какой-нибудь китайский Чичиков едет в Россию скупать души потомков гоголевских персонажей. А может, и не едет никуда, а действует прямо из серверной в Шэньчжэне. Единственное, что может предложить Россия такого романа — это перегной своих великих идей, свои призрачные архивы и мифы. Но для чего они понадобились Китаю?
Было бы интересно узнать.
Источник: t.me