В Москве состоялась двухдневная международная конференция, посвященная итогам стодневного пребывания Д. Трампа на посту президента США и его влиянию на экономику страны и мира в целом. Конференция проводилась совместно с учеными ИМЭМО РАН им. Е. Примакова и Института США и Канады им. Арбатова.

Посмотрим в будущее

Корр.: Участники конференции в течение двух дней заслушали свыше 30 докладов по восьми темам, связанным с внутренней, внешней и военной политикой Трампа и перспективами на будущее. Но начать отчет об этом хотелось бы нестандартно.

После одной из сессий, посвященных внутренней политике Трампа и его отношениям с институтами власти, президент ИМЭМО академик Александр Дынкин попросил докладчиков ответить на такой вопрос: как долго Трамп и его сторонники смогут пробыть у власти?

Ответы были интересные своим видением будущего, но мы поместили их в заключительную часть материала. Так будет понятнее, в какой степени эти прогнозы или ожидания соответствуют всем аналитическим выводам, содержащимся в докладах.

Как Трамп понимает эффективность правительства?

Корр.: Этой теме посвящен доклад руководителя Центра североамериканских исследований ИМЭМО Виктории Журавлевой. Но прежде чем ответить на этот вопрос, докладчик предложила посмотреть, кто и как в США видит смысл понятия “эффективность правительства”. Оказалось, что его все игроки на политической арене понимают по-своему.

Журавлева: Исполнительная власть и Конгресс по-своему, президент – по-своему. Для Трампа эффективное правительство то, которое им полностью контролируется, и весь штата работает над выполнением его программ. Для Конгресса эффективность правительства определяется степенью его подконтрольности именно конгрессменам.

Но даже если обе стороны договариваются и финансирование выделяется, то появляется еще одно препятствие для осуществления принятой программы: американский федерализм. Дело в том, что в каждом конкретном штате эти программы работают по-разному и результаты их неоднозначны. Соответственно, люди оценивают их результаты также неоднозначно. И вот эта многокомпонентность процесса делает задачу улучшения или повышения эффективности правительства слишком сложной.

Что при этом делает Трамп? Он пытается активно включиться в процесс принятия решений и “перетянуть на себя одеяло”, то есть пытается изменить баланс сил, постепенно меняя и всю систему в целом тоже.

Что должно делать правительство: помогать жить или не мешать?

Корр.: Докладчик отмечает, что такие попытки изменять, улучшать и реформировать правительственные ведомства на протяжении американской истории предпринимались уже не раз.

Журавлева: Трамп, придя к власти, образовал свое замечательное агентство по повышению эффективности федерального правительства, и собирается при этом уменьшить расходы на два триллиона долларов, сократив 75 процентов служащих. Но это пока его планы, результаты немножко другие. Но я думаю, что сто дней, при всей знаковости этой точки, для таких масштабных преобразований, которые Трамп себе наметил, еще не показатель.

С чем, собственно, сейчас борется Д. Трамп? С бюрократией, с теми агентствами и ведомствами, которые, по его мнению, ничего не делают. Но нужно ли их вообще реформировать? Бюрократический аппарат сейчас – это огромная машина, которая работает так, как ее создали. Она так работала и продолжает работать, независимо от президентов. Президенты приходят с какой-то новой повесткой, а с бюрократией ничего не изменилось. Она не избиралась, к выборам никакого отношения не имеет и демократию на изоляционизм не поменяла.

Получается, что самостоятельно этот бюрократический аппарат измениться вообще не способен. В этом причина того, почему американские президенты сталкиваются с бюрократией, которая не работает так, как нужно президенту. Но самое главное – бюрократический аппарат не делает и того, что хочет от него общество!

Сегодня в работе у бюрократического аппарата федерального правительства 2,5 тысячи программ, которые все предыдущие президенты пытались сокращать, сокращали. Но их числе не уменьшилось! И бюрократический штат не уменьшился: 2,3 млн гражданских служащих, работающих в этом аппарате, как работали, так и работают, хотя Трамп хочет все урезать…

Теперь о том, что ждут от правительства политические силы. Либералы считают, что эффективное федеральное правительство – это то, которое помогает им жить, а консерваторы – наоборот. Для них правительство хорошее, если оно не мешает им жить! Разница, как видим, огромная. Поэтому однозначного ответа на вопрос, что граждане хотят от федерального правительства, нет. Сократить федеральное правительство и сделать его более эффективным – это лозунг, который может быть вечным и всегда актуальным, а результат всегда будет вызывать большие вопросы.

Стратегическая ошибка гигантов Кремниевой долины

Корр.: Проблема эффективности правительства, помимо отношения к его аппарату, имеет еще одну грань. В последнее время появился новый национальный проект – Технологическая республика. С докладом на эту тему выступила Александра Войтоловская, старший научный сотрудник института.

Войтоловская: Вкратце изложу идеи. Соединенные Штаты с момента своего образования были технологической державой, которая заняла свое место в мире благодаря инновациям. Но гиганты Кремниевой долины совершили стратегическую ошибку, позиционируя себя как отдельные, не принадлежащие государству независимые компании, которые будут развиваться за счет общества, но без привязки к государству. Их основатели рассматривают США как угасающую империю, падение которой, по их мнению, не может помешать им развиваться.

И такой утопический подход неминуемо трансформируется в утилитарный, при котором люди рассматриваются как “дойные коровы”, как элементы системы, которые нуждаются в контроле и ограничении. Авторы идеи технологической республики хотят это переломить и предлагают вернуть ту самую связку, которая была в Соединенных Штатах между государством, читай министерством обороны, и технологическими компаниями после Второй мировой войны. Только тогда Америка сможет стать снова великой, если государство будет заниматься космосом, атомной бомбой, но в новом прочтении 21-го века, искусственным интеллектом, который должен развиваться для достижение этих целей.

Таким образом технореспубликанцы выдвигают лозунг о необходимости возврата к той национальной идее, которая при поддержке людей и может вновь сделать США великой страной.

Наследие Байдена Трампу досталось неплохим, но…

Корр.: Мы рассматривали вопросы общественно-экономического устройства страны и планы Трампа по их реформированию. Но для того, чтобы понять новый экономический курс, увидеть перспективы развития экономики не только США, но и мира, нужно понять нынешнее состояние экономики США. С докладом на эту тему выступил член-корреспондент РАН, руководитель научного направления Института США и Канады Виктор Супян.

Супян: Байден оставил новому президенту очень неплохое наследие. К примеру, инфляция снизилась с шести процентов в 2021 году до трех нынешних. Безработица – на естественном уровне: четыре процента. Торговый дефицит упал на 22%, с 990 млрд долларов в 2022 году до 770 млрд в 2024 году. Стабильными являются и бюджетные показатели. Доходы бюджета в среднем – 17-18%, расходы – 22-23%, но при этом заметно вырос госдолг – с 33 трлн долларов до 35 трлн в 2024. Это является для новой администрации большой проблемой, так как требует увеличения средств для обслуживания долга. Надо добавить, что США уверенно лидируют по темпам роста ВВП, уступая, разумеется, развивающимся странам, таким, как Китай и Индия.

Корр.: Но если так все было хорошо, то возникает вопрос, почему демократы проиграли?

Супян: Разумеется, Байден оставил новому президенту отнюдь не только стабильную, устойчивую экономику, но и немало сложных нерешенных экономических и социальных проблем. Победа Трампа как раз и стала результатом их наличия. Какие это проблемы? Огромное социальное неравенство, проблема миграции. Но это все не мешает экономике развиваться, так как она базируется на прочных системообразующих факторах.

Корр.: Что это за факторы, которые делают США впереди планеты всей?

Супян: В первую очередь, это уровень производительности труда, уровень развития американской науки и научно-технического потенциала страны в целом. В этом США, несмотря на определенные достижения Китая, по большинству показателей остаются лидерами. Второе – уровень развития человеческого потенциала и главного фактора, его формирующего, – высшего образования. По всем международным рейтингам американские исследовательские институты лучшие в мире. Третье – уровень корпоративного управления, который, по признанию большинства экспертов, является наиболее сильным в мире и в значительной степени обуславливает высокую производительность труда в США – до 50%. И, наконец, четвертый фактор – это роль США в мировой финансовой системе. Их валюта по-прежнему является доминирующей – в мировых резервах 60%, в международных расчетах около 50%.

Три главных направления будущей политики Трампа

Корр.: На чем основываются планы Трампа по дальнейшему развитию страны?

Супян: Можно выделить три главных направления будущей экономической политики Трампа: налоговое, миграционное и внешнеторговое.

Внешнеторговое – потому, что Трамп ведет себя, как жесткий консерватор, и возвращается к идее протекционизма, к идеям 19-го века. По мнению многочисленных экспертов, это приведет, если все будет продолжаться в таком ключе, к падению ВВП на полпроцента или даже на однопроцентный пункт уже в 2026 году. Соответственно, это вызывает и падение мировой внешней торговли. Но …Это все будет так, если политика Трампа будет продолжаться в том ключе, в котором он ее сейчас ведет. Однако не надо забывать, что через четыре года “товарища Трампа” уже на американской политической сцене не будет.

Трамп задумал экономический передел мира

Корр.: Но пока … пока он потряс мир своей тарифной политикой. О том, что она означает, говорил в своем докладе доктор экономических наук, профессор кафедры экономической теории Финансового университета Сергей Толкачев.

Толкачев: Таможенные тарифы Трампа экономической рациональности и целесообразности, в привычном для нас смысле слова, не имеют. Но есть основания полагать, что если президент задумал действительно большой экономический передел мира, большую дележку рынков, то это означает сознательное разрушение базовых основ мировой торговли. Возможно, с точки зрения советников Трампа, это и есть его стратегическая задумка: нынешнюю мировую торговую систему нужно силовым образом сломать и перестроить в пользу Америки! Возможно, это один из аргументов, хоть как-то стратегически обосновывающих тарифные “безобразия” Трампа.

А что думает ФРС?

Корр.: Естественно, что подобная тарифная эскалация Трампа не может остаться без внимания ФРС США.

Отношению ФРС к этой проблеме посвятила свой доклад доктор экономических наук, главный научный сотрудник Отдела экономических исследований Института США и Канады РАН Лариса Чувахина.

По ее мнению, политика Федеральной резервной системы США на данном этапе отличается сдержанностью. Она направлена “на выявление временного или длительного роста инфляции”. Чувахина отметила: “Если ФРС столкнется с длительной инфляцией, то она вынуждена будет повысит ключевую ставку, что она сейчас не делает, несмотря на давление Трампа. Вторым ключевым моментом является степень проникновения тарифов в потребительские цены”.

В связи с этим, ссылаясь на главу ФРС Пауэлла, она сказала, что перед этой организацией стоит главная цель – “отделить нетарифную инфляцию от тарифной”.

Чувахина: На сегодняшний день это самая сложная проблема для ФРС и вообще в целом для всех представителей американской экономической элиты, поскольку отделить тарифную инфляцию от нетарифной в условиях того, что американский рынок является самым емким рынком для притока импортных иностранных товаров, это, конечно, очень сложно. Дело в том, что в конечные американские продукты заложены промежуточные ресурсы, промежуточные товары, которые поглощаются рынком США. И поэтому смотреть, каким образом это будет происходить, как отделить одну от другой, это серьезная проблема. От ее решения во многом зависит, справятся американцы с положением своей экономики с учетом введения этой новой тарифной политики или не справятся, а если справятся, то в какой степени. Это очень серьезно.

Корр.: Докладчик затронула и отношение ФРС к тому, как новая тарифная политика влияет на экономический рост и занятость. Там не исключают, что “повышенные тарифы могут в определенной степени привести к снижению темпов экономического роста и к некоторому осложнению ситуации на трудовом рынке”. Уже сегодня, подчеркнула она, ФРС снизила прогноз по росту внутреннего валового продукта в США в 2025 с 2,1% до 1,7%, причем это снижение было в марте месяце, то есть без учета начала новой тарифной политики.

Докладчик отметила также, что повышение тарифов будет вести не только к росту цен, но и, за чем внимательно следит ФРС, к снижению прибыли компаний, и к тому, что инвестиции могут быть заморожены, причем максимально. И вот такой сценарий увеличивает риск рецессии в США и, надо подчеркнуть, не только в США, но и в целом в мире.

Трампу – четыре года, а “трампизму”?

Итак, мы познакомились с планами и проблемами, стоящими перед Трампом на эти четыре года. Но почему четыре? Импульсивность, с которой Трамп пытается достичь своих целей, может оборваться раньше, или быть настолько популярной, что даст возможность его сторонникам продолжить дело, выиграв следующие выборы? Некоторым докладчикам был адресован вопрос А. Дынкина о сроках пребывания у власти Трампа или его сторонников.

Прогнозы – вещь неблагодарная, и потому я приведу ответы, не указывая фамилии отвечающих, просто по номерам.

1. Трамп – это уже идейный политический феномен, и мы можем говорить не о нем, а о политической тенденции, которая надолго закрепится в Республиканской партии. Но это не внутренний процесс одной партии, это новый политический процесс, и мы можем говорить о том, что Республиканская партия также закрепится за этим трампистским курсом. Таким образом, мне кажется, что после окончания президентского срока трампизм еще продлится лет восемь, то есть два президентских срока.

2. По моим ощущениям, скорее восемь. Даже если выборы президента будут не в пользу республиканского кандидата, подспудно он все равно будет существовать, и можно ждать его “выплеска” в какой-то последующий момент.

3. Мне очень хочется верить, что четыре, то есть до конца срока. Но, наверное, у нового трамписта будет два срока – значит, еще восемь лет. Подчеркну, что я не очень верю в какой-то трампизм, но я верю в то, что люди, которым выгодно современное течение внутренней политики, никуда не уйдут, они приведут следующего для них хорошего кандидата. В этом смысле я думаю, что еще восемь, т. е. после ухода Трампа.

4. Если говорить о самом Трампе, то у него четыре года, пока не закончится президентство. Я думаю, что его не свалят и не уберут, а вектор Республиканской партии задан и он будет развиваться, возможно, даже, не восемь лет.

5. Я думаю, что люди, у которых есть деньги, верят в то, что идеи Трампа способны перезагрузить Америку на новых принципах. Это, мне кажется, определяет его устойчивость до конца президентского срока. Но дальше трампизму нужно перезагружаться, потому что постоянная негативная утомительная повестка без видимых очевидных результатов для кошельков американских граждан сыграет ту шутку, которую сыграла в 2020 году. И если у трампизма получится перезагрузиться, тогда восемь. Если нет, то последние четыре года.

Корр.: Таким образом, американисты, несмотря “на импульсивность Трампа и страсть к резким движениям в политике”, как нередко звучало на конференции, в большинстве своем предполагают продолжение политики Трампа или его направления еще фактически на протяжении 12 лет!

Но никто не назвал возможных преемников. Это сделал сам Дынкин, задавший вопрос.

Дынкин: В открытых разговорах среди американской администрации я слышал такую фразу: “Все могут сгореть, как предохранители. Кроме двух человек – Джей Вэнс и Марко Рубио. Об этом, повторяю, говорят открыто”.

Источник: www.interfax.ru